Письмо от русалки - Страница 86

— Но, стало быть, в данном случае это было не так?

— Нет-нет. На теле жертвы обнаружены множественные колотые раны грудной клетки и живота, нанесенные острым предметом — предположительно, ножом. Удары наносились спереди — у Магнуса классические раны на руках, полученные при обороне.

— Можно ли сказать, что это за нож?

— На самом деле мне не хотелось бы строить догадки. Но, судя по ранам, я бы сказал, что это нож с гладкой поверхностью. И… — Педерсен сделал эффектную паузу, — я предположил бы, что это нож для разделки рыбы.

— Откуда ты знаешь? — спросил Патрик. — Ведь существует миллион всяких ножей.

— Ну, на самом деле я не могу утверждать, что это рыбацкий нож. Однако его использовали для разделки рыбы.

— Отлично, но как ты это выяснил?

Патрик чувствовал, что все тело буквально зудит от нетерпения, и ему хотелось бы, чтобы Педерсен уделял меньше внимания внешним эффектам. Хедстрём и так ловил каждое слово судмедэксперта.

— Я обнаружил рыбную чешую, — ответил Педерсен.

— Где же ты ее обнаружил? Как там могло что-то остаться, если тело так долго пролежало в воде?

Патрик почувствовал, как сердце забилось чаще. Ему так хотелось узнать хоть что-нибудь, найти хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы им двинуться дальше.

— Естественно, многое смыло водой. Я нашел несколько чешуек глубоко в ранах и отослал их на экспертизу — может быть, удастся установить, что это за вид рыбы. Надеюсь, вам это пригодится.

— Наверняка! — сказал Патрик, но тут же осознал, что эта информация совершенно бесполезна. Все же речь шла о Фьельбаке — рыбацком поселке, где рыбья чешуя не являлась редкостью. — Что-нибудь еще о Кельнере?

— Ничего особенного, — проговорил Педерсен, явно разочарованный сдержанной реакцией Патрика на его находки. — Его закололи ножом — предположительно, он умер мгновенно. Потеря крови была большая. На месте убийства должна была образоваться целая лужа крови.

— И сразу после этого его сбросили в воду?

— Определить это не представляется возможным, — ответил Педерсен. — Единственное, что я могу сказать, — он пролежал в воде достаточно долго, и вероятнее всего, тело сбросили в воду сразу же. Но это лишь предположения на основании классических стереотипов поведения, а объективными данными не доказано. Так что разбираться в этом предоставляю вам. Ответ перешлю по факсу, как обычно.

— А Лисбет? Что ты выяснил по поводу нее?

— Она умерла своей смертью.

— Ты уверен?

— Я тщательнейшим образом провел вскрытие.

В голосе Педерсена зазвучали оскорбленные нотки, и Патрик поспешил добавить:

— То есть ты утверждаешь, что ее не убили?

— Совершенно верно, — проговорил Педерсен сухо. — И если уж говорить честно, то вообще удивительно, что она продержалась так долго. Практически все жизненные органы были поражены раком. Лисбет Бенгтссон была очень больна. Она просто заснула и не проснулась.

— Значит, Кеннет ошибся, — пробормотал Патрик себе под нос.

— Что ты сказал?

— Да нет, ничего. Просто мысли вслух. Спасибо, что сделал наше дело первым приоритетом. Всякая помощь сейчас на вес золота.

— Все совсем плохо? — спросил Педерсен.

— Хуже некуда.

~~~

У них с Алисой было нечто общее — оба они любили лето. Он — потому что можно было не ходить в школу и отдохнуть от мучителей. Алиса — потому что могла купаться в море. Каждую свободную минуту она проводила в воде. Плавала взад-вперед, кувыркалась. Вся ее неуклюжесть исчезала, едва Алиса опускалась в воду. Там она двигалась свободно и плавно.

Мать могла сидеть и часами наблюдать за ней, аплодировать ее кувыркам и поощрять плавательные упражнения. Она называла ее своей русалкой.

Однако Алиса не обращала внимания на восторги матери. Вместо этого она снова находила его глазами и кричала:

— Смотри!

Она кидалась в воду с камня, а вынырнув, улыбалась.

— Ты видел? Ты видел, как я прыгнула?

Голос ее звучал возбужденно, и она смотрела на него голодным взглядом. Но он никогда не отвечал. Лишь отрывал глаза от книги и бросал на нее быстрый взгляд, лежа на расстеленном полотенце. Он не понимал, чего она от него хочет.

Обычно за него отвечала мать, предварительно кинув на него раздраженный взгляд. Она тоже не понимала всего этого. Она, которая отдавала Алисе все свое время и всю свою любовь.

— Я видела, моя дорогая! Здорово! — кричала она Алисе. Но Алиса словно вообще не слышала ее голоса и снова кричала ему:

— А смотри сейчас! Смотри, что я сделаю!

И уплыла кролем к горизонту, ритмично и согласованно взмахивая руками.

Мать вскочила на ноги.

— Алиса, дорогая, не заплывай так далеко!.. — Она прикрыла глаза ладонью, вглядываясь в даль. — Она уплыла слишком далеко. Верни ее!

Он попытался поступить, как Алиса, — сделать вид, что не слышит. Перевернул страницу, стараясь сосредоточиться на словах, на черных буквах, танцующих по белой бумаге. Внезапно он ощутил острую боль в голове. Мать схватила его за волосы и потянула изо всех сил. Он подскочил, и она отпустила его.

— Верни свою сестру! Шевелись, жирный кусок свинины, и сделай так, чтобы она приплыла обратно!

На мгновение он вспомнил ее руку, державшую его, когда они когда-то купались вместе, — как она отпустила и он ушел под воду. С того дня он не любил купаться. Вода пугала его. Под поверхностью скрывалось нечто невидимое и страшное.

Мать схватила его за жировую складку на талии и крепко ущипнула.

— Верни ее. Немедленно. Иначе я оставлю тебя здесь, когда мы поедем домой.